Мы едва отчалили, а Киря уже терроризировал рыбаков:
— Батя, ну че, клюет!?
Он развалился в корме лодки, задрал ноги кверху и лузгал семечки. Димка греб и тихо ржал.
Мы наконец-то вернулись на Десну. Кто через два года, кто через четыре. После сплавов по Свапе и Сейму, Севу и Неруссе. После Карелии и полуострова Таймыр, после Алтая и Кавказа. И Десна удивила, несмотря на то, что мы видели много интересного.
Маршрут традиционный. От населенного пункта Переторги, до Трубчевска. В этом есть свой смысл – не проходить через железнодорожный мост под Выгоничами.
Мы идем по старой карте, перепечатке восьмидесятых годов. И самое лучшее в ней, что она не точна. Генштабовские карты врут — это сделано специально. Но и тут своя прелесть. Река петляет больше чем надо, не указаны некоторые старицы, ручей впадает не в том месте. Карта удивляет и преподносит сюрпризы.
Я три месяца не видел родных и не общался с друзьями — пропадал на полуострове Таймыр. После него шесть дней добирался на теплоходе по Енисею, затем еще три дня на поезде. Устал от дороги, и все равно друзья меня перехватили, и забрали на сплав. Я приехал домой под утро, и через полтора часа уже собирал вещи. Потому что соскучился по Средней полосе, по друзьям, по запахам и звукам Брянщины. Я упаковывал байдарку, когда проснулась мама. Она видела меня всего два часа.
За три месяца я многое пропустил в Средней полосе. Я успел встретить три весны, и почти пропустил лето. На Красной поляне всю зиму любовался подснежниками и цикламенами. Потом, увидел весну на Брянщине. Наконец, я ее встретил на Таймыре, в самом начале июня. Застал северное лето, неожиданно жаркое, видел и оленей и путоранских баранов. Вроде бы много событий, а все равно как будто что-то упустил. Например — цветение садов, период медосбора, первую грозу.
Я надеялся, что пропустил не все и Десна удивит.
Итак, в обед мы отчалили от Переторгов. Впереди — пять дней, и восемьдесят километров по течению. А это значит, мы будем больше купаться и отдыхать. Спешить нам некуда.
Нас всего семеро вместе со Светланой Владимировной Шумаровой. Не считая меня, это ее туристы. Кто-то еще ходит к ней на туризм, кто-то ходил раньше. Несмотря на возраст, они давно стали моими друзьями, иначе не вытащили бы меня на сплав сразу после Таймыра.
Женька не первый раз на сплаве. У нее сложно отобрать весла. А просто загорать в лодке ей скучно. И первые дни Егор отдыхал больше чем она. Светлана Владимировна тоже не любитель бездельничать. А потому, в ее лодке не у дел Ванек.
Почти каждый вечер Женька учила парней рыбной ловле. Но они выпендривались и мало слушали. Еще бы – девушка учит.
Димка в паре с Кириллом иногда безнадежно отставали, а потом быстро нас догоняли, в очередной раз оторвав держатель весла. Вечерами они будут ремонтировать лодки, и снова клей не схватит, как следует резину.
Вечерами Светлана Владимировна рассказывает интересные истории. Про фестиваль и турслет этого года, которые я пропустил. Она десятый раз клянется, что это было в последний раз. Что опять какие-то бестолочи подпортили нервы. В этот раз срезали веревки на туристской переправе. Но что-то мне подсказывает, фестиваль будет. А значит, нас ждут новые знакомства, истории, смех. Все то, чего я лишился в этом году, отдыхая и мучаясь в Арктике.
Я привыкаю к родной природе. Любуюсь и наслаждаюсь. Под Павловкой, где у нас первая ночевка, рву пижму. И она снова пахнет как прежде, — горечью и пылью, а не медом, как в далеком Сибирском Туруханске.
Пахнет ивой и тиной, но это потому, что я часто иду в тени высокого лесистого берега. А в центре реки запахи выдувает. Мы гребем не спеша, и в первый день проходим совсем немного. Больше купаемся, чем гребем. Загораем, дурачимся на мелях, а потом вытряхиваем песок.
Вытаскиваем на берег лодки, байдарку, собираем дрова, ставим палатки, разводим огонь и снова купаемся. Левобережье в этом месте тоже возвышенное. Тут сохранилась крупнейшая, мало нарушенная, дубрава в Деснянской пойме — памятник природы Гаваньские дубравы. Красивое место, о котором можно писать отдельно.
После плотного ужина, чистим тарелки речным песком. А мальки подъедают остатки каши.
Вечером сидим у огня и просто наслаждаемся. Делимся событиями последних месяцев. Нам есть что рассказать.
Все вновь увиденное, я воспринимаю через Таймырский опыт. Смотрю на высокие и низкие берега, поросшие крапивой и ежевичником. Любуюсь цветами таволги и вероники, огромным, двухметровым девясилом. И наслаждаюсь запахами, знакомыми с детства. В арктической части Таймыра большинство цветов не благоухали, да и воздух там немного разряжен.
По утрам я отстаю от всех, несмотря на то, что иду в байдарке. Я собираюсь с мыслями и наслаждаюсь моментами. Медленно иду вдоль берега, потому что тут пахнет иглистым огурцом – эхиноцистисом, и лозой. Летают зимородки, скользят в береговой тени водомерки. Мне нравятся эти заросшие берега, хотя к ним невозможно причалить. Над водой нависают лозы, торчат острые колья. Кругом трава, стрелолист, аир, рогоз.
Я смотрю на все это, как будто прежде ничего подобного не видел. Словно рос не в этих местах. На порхающих синих стрекоз, белых бабочек, десятками сидящих на мокром песке. На мелких улиток, ползающих по песчаному дну и оставляющих дорожки. И на мальков, шныряющих у берега, и вздрагивающих целыми косяками от наших движений.
Но мы идем дальше. Набрав под Павловкой воду в меловом роднике, медленно гребем. Запотевшая от холода бутылка лежит в ногах. Мы лопаем ежевику, причаливая к берегам и срывая колючие веточки, и на зубах скрипит песок.
По утрам я просыпаюсь как бомж: лохматый и опухший. Киря и Женька ржут, когда я выползаю из палатки. Нужно срочно умываться и чистить зубы.
Жара уже с восьми. Наверное, от этого сборы долгие. Завтракать — лень. Давлюсь вкусной кашей, так как чаще всего не ем по утрам. Медленно собираемся, упаковываем вещи в гермомешки, и пот заливает глаза. Перед тем как отчалить, обязательно купаемся.
Каждое утро нас встречало безоблачное голубое небо. Но к обеду, по горизонту медленно наплывало. Во второй половине дня уже горбатились громады кучевых облаков, с темной просинью. Но облака обманывали, и грозы проходили где-то стороной. Лишь один раз нас нагнал сильный дождь. Крупные капли выбивали пузыри, звенело в ушах, вместе с нами двигалась маленькая радуга.
Деревень не видать. На этом участке реки их скрывают деревья. Мы только слышим петухов, они кричат где-то на высоком берегу. И вот за изгибом реки уже Любожичи, церковь и меловый лоб. А мы как-то и не заметили ни Лемешовку (есть такая деревня в Трубчевском районе), ни Липовку, ни Ивановск. Заросшие берега все припрятали. Только рыбаки, и порой отдыхающие машут нам руками.
Здесь в магазине пополняем запасы, набираем воду. И снова в путь. Долго подыскиваем подходящее место для ночлега. Непременно, с удобным берегом, сушняком для костра и красивым видом. Находим такой под Радутино. Чистый, высокий берег, с короткой травой, и больше десяти меловых лбов, поросших редкой травой, цветами и маленькими сосенками. В жаркую погоду мел и мергель звенит под ногами точно фарфор.
Дни немного похожи друг на друга. У нас отработанный ритуал. Днем гребем, постоянно купаемся, едим ежевику, а вечерами у костра болтаем и ржем. И как-то незаметно прошли маршрут. Быстрее, чем думали. Даже грустно.
Последняя ночевка под Городцами. Это уже почти Трубчевск. Место выбрали на травяном берегу, под огромными ракитами. Близость города сказывается. У реки много мусора и полно отдыхающих.
На пляже купаются молодые пары. Киря, как всегда, на высоте:
— О, какие девчонки… Димон, я щас крикну, а ты быстрее греби.
Мы смеемся. Киря застеснялся. Девчонки провожают взглядом лодки с обгорелыми туристами.
Завтра уже все закончится. Нам останется пройти совсем немного.
Отдыхающие разошлись и разъехались. На Десну наконец-то опустилась тишина. Мы сидим у костра и тихо разговариваем. Ракиты освещены огнем, потрескивает ивняк в огне. Мы ржем, вспоминая пройденный путь. И память уносит нас в прошлое – к первому сплаву. Когда кроме лодок ничего и не было. Даже гермомешков. Как вечерами мы вытаскивали из лодок мокрые палатки и спальные мешки. И сушили, расстелив на траве, либо повесив на деревья.
А небо такое звездное, что даже сидя у костра виден белесый Млечный путь. Тихо и редко кричит неизвестная птица с заливных лугов, а в остальном, такая тишина, что мы говорим почти шепотом.
Утром сушим от росы палатки и собираемся все так же медленно. Расстояние до Трубчевского моста небольшое, а времени все еще много. Нас заберут лишь в четыре часа дня.
Я отстаю от всех, захожу по Неруссе, медленно гребу против течения. Меня встречает знакомая река, спрятанная в огромных ивах. Ветер шумит в кронах, и течение выносит в Десну сотни ивовых листочков. Сколько раз мы по ней сплавлялись и ни разу не выходили в Десну. На пути стоял заповедник «Брянский лес». Поэтому, упустить такой момент не мог.
Потом я зашел в большую заросшую старицу. Там было так много белых лилий и кубышек, что даже байдарка едва проходила. В зарослях, среди рдеста и ряски била хвостом рыба.
Я медленно греб позади всех и понимал, что не зря вырвался на этот сплав сразу после Таймыра. Тихо шумели ракиты на берегу, почти над самой водой летали ласточки. А Кирилл по-прежнему пугал рыбаков:
— На что ловите…? А че, клюет…? А червяки есть?
Всего 436 человек внесли свой вклад в спасение жизней за неделю, сорок один из них впервые стал ...
Логическим завершением нового сезона одноименного литературно-художественного конкурса, по ...
11,5 километров составляет его протяженность. Как сообщает Управление автомобильных дорог ...
Службе в правоохранительных органах он отдал тридцать лет своей жизни. Как информирует ...
Шестьдесят шесть человек представили сборную России. Как рассказывает «БрянскToday», ...
Заместитель губернатора Брянской области Денис Амеличев, глава Трубчевского района Василий ...
