Женщина с непростой судьбой
Писать о людях с ограниченными возможностями или страдающими каким-либо недугом нелегко. Как правило, многие из них замыкаются в себе и не хотят становиться героями газетных публикаций. Но есть среди них те, кто, несмотря на инвалидность, случившуюся по тем или иным причинам, не покорился судьбе-злодейке, не озлобился на весь мир, не предался унынию, преисполненный жалости к себе, а стремился жить, вопреки постигшему несчастью, и найти свое место в жизни.
В их числе — Раиса Филипповна Королева (по мужу — Еремичева), уроженка села Юрасов Хутор. Почему я решила рассказать об этой женщине с непростой судьбой? Чтобы ответить на этот вопрос, следует вернуться в прошлое, в 1943 год, в тот период Великой Отечественной войны, когда в Севском районе шли ожесточенные бои.
Из детства помню рассказы бабушки о войне. В то время она жила в поселке Надежда вместе с родителями и четырьмя детьми, а муж воевал на фронте. Помню ее рассказ о том, как в марте 1943-го, в весеннюю распутицу, спешно, ночью, началась эвакуация жителей поселка в Курскую область, и как, вернувшись из эвакуации через полгода, они увидели свою Надежду сожженной. Помню еще один рассказ, врезавшийся в память.
Рассказ о том, как тогда же, в марте 1943-го, на окраине села Юрасов Хутор, где проживали наши родственники, завязался бой, как налетела вражеская авиация, началась бомбежка, и жители села, выбегая из домов, прятались в подвалы. И так случилось, что вблизи одного из подвалов, где нашли укрытие взрослые и дети, упала и взорвалась бомба. Многочисленные смертоносные осколки полетели в подвал, впиваясь в стены и в пол. Одним из этих осколков убило молодую женщину, которая держала на руках маленькую дочь. Все, кто был в подвале, в панике выбегали на улицу и прятались кто куда. Страшная весть о том, что в подвале осколками убило женщину с ребенком, разнеслась по селу.
Позже, когда мощная бомбежка, которую пожилые люди назвали «светопреставлением», закончилась, и у местных жителей появилась возможность спуститься в тот подвал, они увидели такую картину: у стены неподвижно сидела молодая женщина. Грудь ее была залита кровью, а на коленях плакала маленькая девочка — ее дочь. Перепачканная кровью, но живая. Малышка была ранена — правая рука висела, как плеть, от локтя и до кисти — сплошная кровавая рана, обнажившая кость, перебитую-переломанную осколками. Женщину похоронили в саду ее матери под яблоней, а девочку солдаты отвезли в госпиталь, который находился в Орле. Раненому ребенку требовалась срочная медицинская помощь врача-хирурга.
Вот такая история. Рассказала ее бабушке племянница Антонина Ефимовна Бородина, которой в ту пору было 20 лет. Она жила с родителями в селе Юрасов Хутор и оказалась в том подвале во время вражеского артналета. Я спрашивала у бабушки, что же стало с той девочкой, как сложилась ее судьба, но она мало что знала. Только то, что девочка оказалась в детском доме, а потом ее забрала и воспитывала бабушка, которая жила в селе Юрасов Хутор. Моя бабушка уехала из поселка Надежда в 1967 году.
Недавно мне вновь вспомнилась эта драматическая история военных лет. И захотелось разыскать ту девочку, узнать, как сложилась ее судьба, где она теперь, жива ли. Я знала только ее имя — Рая, и что во время тех трагических событий ей было примерно два года от роду. И я побывала в селе Юрасов Хутор. И разыскала ту Раю. И поговорила с ней.
Понятно, что события того времени Раиса Филипповна подробно не помнит, ведь родилась она 10 ноября 1939 года. Ее воспоминания тех лет — врач в белом халате, который угощает ее кусочком сахара, высокие белые стены госпиталя, арочные большие окна, просторные комнаты, заставленные кроватями с ранеными солдатами в бинтах, их стон.
Ранение Раи оказалось серьезным. Осколки раздробили кость и разорвали сухожилие в двух местах. Военный врач-хирург не стал ампутировать девочке правую руку, «собрал» ее, как мог, но она осталась безжизненной. Кость срослась, но разорванное осколками сухожилие привело к инвалидности, рука не работала. Из госпиталя Раю забрала бабушка, но вскоре ее и двух старших братьев: Виктора, 1936 г.р., и Николая, 1933 г.р., соответствующие службы «определили» в детский дом, который находился в Севске за сушильным заводом. Такое решение было обусловлено тем, что дети остались сиротами — родителей «забрала» война. Посчитали, очевидно, что детям будет лучше в детском доме, чем дома, с бабушкой — пожилым, но родным человеком. Рая пробыла там всего месяц, после чего ее вернули бабушке. Возможно, по той причине, что она, ввиду полученного ранения и инвалидности, нуждалась в уходе. А братьев оставили в детдоме.
Раю с трехлетнего возраста воспитывала бабушка — Татьяна Петровна Выпова. Девочке пришлось учиться делать все одной рукой — левой. И она училась. И научилась. Окончила четыре класса сельской школы и продолжила учебу в школе № 1 им. Октябрьской революции в Севске. В школу и со школы ходила пешком. После окончания девяти классов поступила учиться в Смоленское сельскохозяйственное училище-интернат для детей-сирот и инвалидов. Решила стать агрономом.
— Я понимала, что надеяться мне не на кого, хотела получить образование, специальность, быть полезной, обеспечить себя, не прозябать в нищете, — говорит Раиса Филипповна. — Я с удовольствием училась, не хотела оказаться за той чертой, где нет ничего, кроме безысходности, отчаяния и жалости к себе.
Через год учебное заведение укрупнили — объединили с сельскохозяйственным техникумом-интернатом для инвалидов Великой Отечественной войны и труда, который находился в Калужской области. Заканчивала учебу Раиса в г. Медынь. Там же познакомилась со своим будущим мужем — Иваном Еремичевым. Их комсомольская свадьба состоялась на четвертом курсе, а накануне выпускных экзаменов у Раисы родился первенец — сын Валерий. Всего же в их семье трое детей. Помимо старшего Валерия, сыновья Андрей и Геннадий.
Первые два года после окончания учебного заведения Рая с мужем работали по специальности в одном из совхозов Калужской области, а затем уехали на Брянщину, в Юрасов Хутор — Рая хотела вернуться в родные края. Муж, калужанин, перечить не стал. Первоначально она трудилась учителем биологии в Княгининской школе. Часто ходила на работу пешком вместе с учителем физкультуры Любой Тарасенковой. Иван Еремичев долгое время трудился в «Сельхозтехнике» г. Севска. После Княгининской школы Раиса Филипповна работала в сельхозуправлении и других организациях Севска. Ее общий трудовой стаж — более тридцати лет. Она — ветеран труда.
Всю свою сознательную жизнь Рая трудилась, воспитывала детей, управлялась по дому и на огороде, держала хозяйство, имея при этом одну «рабочую» руку — левую. И сейчас не сидит без дела — справляется с домашними делами, обрабатывает огород, выращивает цветы, держит птицу — кур и цыплят.
В настоящее время Раиса Филипповна находится на заслуженном отдыхе. Живет в селе Юрасов Хутор вместе с младшим сыном Геннадием и невесткой Ларисой. В мир иной ушли муж и старший сын — военнослужащий. Средний — Андрей — хоть и живет далеко, в Новосибирске, но в гости к маме приезжает, не забывает. У Раисы Еремичевой восемь внуков и трое правнуков. Она — счастливая мама, бабушка и прабабушка.
По словам Раисы Филипповны, в 1995 году, в канун 50-летия Победы в Великой Отечественной войне, в Севском районе побывала делегация, в составе которой был военный врач-хирург, лечивший в годы войны маленькую раненую девочку Раю, «спасал» ей руку. Он приехал в Юрасов Хутор с целью узнать о ее судьбе, интересовался в сельском Совете, где ее можно найти. Но о том, что эта девочка — их Рая, там, по-видимому, не знали. Возможно, за 50 лет события военного времени стерлись из памяти односельчан. Старожилов, которые помнили, при каких обстоятельствах маленькая Рая стала инвалидом, уже не было в живых, а более молодое поколение эти подробности, очевидно, не знало. Встреча не состоялась.
О том, что ее разыскивал врач, «сложивший» раздробленную осколками руку, Рая узнала уже позже. Односельчане считали ее инвалидом детства. И по документам она действительно считалась инвалидом детства. Почему трехлетнюю девочку, получившую серьезное ранение в 1943 году, во время активных военных действий на территории Севского района, находившуюся на лечении в госпитале и оставшуюся инвалидом в результате этого ранения, причислили к категории инвалидов детства, а не инвалидов Великой Отечественной войны? Может, в то время статус этот присваивали только тем, кто воевал и получал тяжелые ранения на фронте? Или это чья-то ошибка, невнимательность или что-то еще? Теперь, по прошествии стольких лет, ответ на этот вопрос уже не найти.
С 1980 года Раиса Филипповна стала получать пенсию по случаю потери кормильца (отца), пропавшего без вести во время войны. С 2004 года она считается ветераном-участником Великой Отечественной войны и пользуется льготами, установленными ст. 15 (вторая группа инвалидности) Федерального закона «О ветеранах», что подтверждается соответствующим документом — удостоверением.
К слову, как-то мне довелось писать статью о человеке, который не воевал на фронте, но имел статус инвалида Великой Отечественной войны вот по какой причине. Спустя два года после окончания войны, уже в мирное время, он и два его друга нашли в перелеске у дороги снаряд. Решили разобрать его. Ударили по металлическому наконечнику камнем. Снаряд взорвался. Двух мальчишек, которые стояли рядом, убило, а третьему осколками «посекло» ногу. Он остался жив, и раны зажили со временем. Но осталась хромота, что привело к инвалидности. Было мальчишке в ту пору семь лет. По его словам, много нареканий со стороны обывателей ему пришлось выслушать вроде того: какой он инвалид войны, он не воевал, пороху не нюхал, в войну под стол пешком ходил, и прочее. Да, не воевал.
И Рая не воевала. Но война, суровая и жестокая, не пощадила ее, трехлетнего ребенка, лишив руки. Тогда, весной 1943-го, осколки оставили глубокие раны и шрамы не только на ее искалеченной руке, но и в душе. И если рана телесная со временем затянулась, то душевная все еще болит.
